- Сталбыть, о пчелках поговорим нынче и их продукте животноводства, так сказать. Меде и его побочных отходах, - пасечник победно оглядел сиротливую кучку туристов, жавшуюся к колючей ограде.
- Мед, так сказать, это наше Всё! Это не только полезный и сладкий продукт, но и предмет вожделения всех прочих, кто его не производит, - Серафим втянул в себя понюшку табака напополам с пыльцой и смачно высморкался в кулак.
- Вот вы как думаете, пчела тупое животное, да? - он ткнул в ближайшего посетителя указующим перстом, словно красноармеец с плаката
- Пчела это насекомое, - мрачно сообщил посетитель. - Может быть, и тупое, кто знает.
Серафим от возмущения перешел на немецкий - второй родной язык. Посетители, поняв, что мед они увидят нескоро, расслабились и стали озирать пчеловодческую зону.
Декоративная зеленая лужайка была утыкана домиками-ульями в строго геометрическом порядке, дорожки между ними - посыпаны желтым песочком. Общую архитектуру портили только пулеметные турели на обзорных вышках и мертвая тишина знойного воздуха.
- А где эти ваши самые пчелы? - спросил мрачный посетитель, тот, что назвал пчелу тупым насекомым.
- Как где? - довольно закудахтал пасечник. - На плантациях, мои золотые. Летают, собирают пыльцу. Пчела - животная стайная, со строгой иерархией, ей прохлаждаться некогда, у нас тут не бесплатный профилакторий, аренда-шмаренда, налоги на мед...
- Это вроде как в Индии, кастовая система, да? - спросила бойкая блондиночка в мини-шортах и сумочкой на плече в виде уточки.
- Какой еще Индии? - насторожился Серафим.
- Страна такая, дедушка, - хлопнула голубыми глазками блондиночка. И океан такой есть, Индийский.
- Ааа, - успокоился пасечник. - Мои пчелы плавать не умеют, им Индии без надобностев
По Индиям пусть бездельники рассекают, - и покосился на крайний пчелиный домик-барак, общим дизайном отличающийся от прочих. Домик был выкрашен в радикальный черный цвет, крыша перекосилась на левый бок, а ножка (вместо положенных четырех) была одна, так что улей странным образом напоминал избушку на курногах, того и гляди присядет, согнет коленце и закудахчет, выискивая на лужайке зернышко.
- Ну вот, а вы говорите, все пчелы на плантациях, - укоризненно ткнул пальцем в какое-то толстое волосатое тельце на проволочной ограде мрачный турист.
- А это вовсе даже не пчела! - объяснил важно пасечник. - Это, в некотором роде, наша гордость! Наши самцы. Им работать не нужно, их главная функция - осеменение. Туристы заинтересованно направили взгляды на деловито жужжащее, упитанное насекомое.
- Так это трутень, что ли? - разочарованно спросила блондиночка и отодвинулась от ограды.
К первому трутню присоединился второй, раза в полтора побольше. Крылья у самцов были в зачаточном состоянии, поэтому стремления взлететь у обоих не возникало.
Потеревшись усиками, трутни вступили в оживленный пчелиный диалог.
- Чего это они? - недоверчиво спросила блондинка.
- Политинформация утренняя, вестимо, - пояснил пасечник. - Вы погодите, тут иногда такие дебаты бывают, майн готт!
- А что же они едят, если не летают? - дотошная блондинка потыкала в крайнего трутня веточкой, брюшко насекомого перевесило, и тот шлепнулся в травку.
- А кормят их рабочие пчелы. Пыльцой, которую перерабатывают собственной слюной.
- Фу, какая гадость, - брезгливая блондинка потеряла всякий интерес к трутню, а зря. Злопамятное насекомое подобралось к босым пальцам девушки в летней сандалете и попыталось цапнуть ее. Серафим захохотал так, что слетела его соломенная панама:
- От ить, тигра какая злая! А не дразните зверя зря, оно ж у нас хоть и маленькое, но адски опасное!
Потом Серафим вспомнил о чем-то и погрустнел. - Одно плохо, к зиме их кормить перестанут. Пчеломатке более самцы без надобности, а запасы меда на зиму ограничены.
- Мда, - протянул мрачный турист. - Элитарное общество, нечего сказать. Так мед нам попробовать дадут или будут только ушной лапшой кормить?
На этом нескромном вопросе из центрального улея вдруг громко зажужжало.
- Ась? - переспросил Серафим, приложив ладонь к уху лодочкой. Послушал минут пять, помрачнел.
- А вы кто вообще такие, господа хорошие? - подозрительно спросил он и достал из кармана необъятных брезентовых штанов слуховой аппарат.
- Але, служба безопасности? Неопознанные объекты на территории, не имеющие пропусков с круглой печатью. На вылет!
- Диду, ты охренел, старый валенок? - туристы заволновались и взглядами начали искать выход с территории. Но было поздно. Из маленького ангарчика выкатывалось что-то маленькое, но очень шустрое, заливаясь сиренами и играя мигалками:
- Стояяяяяять, суки! Я вам покажу, суверенные территории нарушать!
Изумленная публика приросла к лужайке, разглядывая субтильного блондина в летном шлеме, с самолетным штурвалом в руках. На полном ходу он врезался в толпу туристов, как хорек в стаю кур. Блондиночка осталась стоять на месте, но включила механизм защиты - визг-ультразвук, от которого у пасечника сдуло панаму, а у пилота - летный шлем.
- Тааак, девочки! Спокойно, без паники! - дамочка в маскировочном комбинезоне скинула с плеч рюкзак и достала оттуда телескопическую складную биту, в мановение ока превратившуюся в увесистую кувалду.
- За Родинууууу! - громко орал обезшлемленный пилот, размахивая штурвалом.
Серафим, вспомнив молодость в гитлерюгенде, достал из сапога берданку, заряженную солью.
- Эх, сейчас бы пару танков и хотя бы одну штурмовую бригаду, - бормотал он сокрушенно, вылавливая в оптику (пристроенные на дуло пенсне и крестики, нарисованные на стеклах) мечущиеся по полю фигуры.
Дамочка в камуфляже методично выкашивала всех, кто пытался преградить дорогу к свободе. Пилот, пару раз попавший под раздачу, удовлетворенно отдыхал на газоне, дед Серафим из возможных трех выстрелов выбил очко. Охраннику на вышке.
Пчела из черного домика лежала на крыше и меланхолично жевала травинку, напевая себе что-то под нос и кивая в такт канонаде. Трутни, как блохи, радостно прыгали по газону, уворачиваясь от тяжелых ботинок пробегающих туристов и кричали : - Кому война, а кому - мать родна!
Наконец последний турист был выгнан за ворота, и в царстве медотворения наступили тишь, гладь и божья благодать.