Каждый Новый год (хотелось бы написать, что я с друзьями хожу в баню, но увы) моя корпорация использует меня как наглядное пособие по встрече праздника в узком семейном кругу... Я перманентный Дед Мороз. Не потому что я старый и с бородой, а потому что вот такой вот безотказный разъебай. Роль Снегурочки блестяще исполняет Лизка из отдела маркетинга, потому как она тоже безотказная давалка. Не откажет ни шефу, ни шоферу мусоровоза.
Дополнительный бонус - хилая премия и выходные на дни объезда многочисленных ребятишек .
Сценарий наших корпоративных опер для младшего дошкольного возраста обычно типовой: звонок в дермантиновую дверь, радостный визг и топот и фальшивый до поноса вопрос папы (мамы, бабушки) - а кто это у нас тут такой прише-о-о-о-л?!
По моему пинку Снегурочка, прихохатывая, отвечает: - Здравствуй, жопа, Новый Год! В коридор вываливаются, по ранжиру: плешивый пудель, бабушка в лучшей кофте времен покоренья Крыма, папа-мама, и сзади толкутся дети, возрастом от года до двадцати. У всех на рожах написано радостное изумление, хотя уже после пяти лет ребенок ясно должен понимать: Дедов-Морозов в реальной жизни не существует. Впрочем, все кроме пуделя, такое ощущение, в глубокой алкоголической коме, в которой есть и Снегурочки, и Бэтмены и даже Винни-пухи с Пятаками...
Дети и пудель пытаются сразу же отнять у меня мешок с подарками, папа с грохотом падает в обувную полку, бабушка с достоинством удаляется в санузел, мамы же обычно самые адекватные.
Приговаривая , прихватив меня за поясок халата, мамы шествуют в комнату к елке.
Поднимающийся с полки папа старается ущипнуть за жопу Снегурочку, потому как ее униформа прикрывает только трусы. Руководство уверено, что Лизкины формы могут частично скрасить убогость исполнения поздравительного сценария, поэтому костюмчик ее взят напрокат в ночном клубе с веселым названием
Дети, кто постарше, тоже успевают хапнуть Лизку за булки и с гиком несутся к елке,
папа старается притиснуть ее к гардеробу, чтобы проверить полную боекомплектность. Далее довольно однообразно и монотонно. Мы зовем зайчика, потом ищем на елке ежика (я ищу довольно натурально, потому что в машине успел приложиться к фляжечке Ройяла), потом дети читают стишки, выученные ими в садике, потом идет раздача подарков. Один раз я крупно ошибся - выдал мелкой в костюме Снежинки яркую коробочку, в которой впоследствии, как оказалось, лежали презервативы. Недосмотр или шутка юмора укладчиков подарков. Воспитательница в детском саду чуть не упала в обморок, когда увидела, как два мелких рыцаря изображали дуэль на мечах, используя надутые гандоны, а девочка в углу старательно облизывала такой же предмет с клубничным вкусом.
Сегодняшний день выдался на редкость хлопотным. В первой квартире оказался незапертым бультерьер, который метил долбануть мне в пах, но промахнулся и сомкнул челюсти на мешке с подарками. Я бросил мешок и кенгуриным прыжком ретировался в одежный шкаф. Тогда настойчивое животное выбрало в жертвы остолбеневшую Лизку.
Спас Снегурочку многослойный костюмчик, у которого буль оторвал напрочь всю меховую оборку. Теперь у Лизки светился не только зад, но и бюст. Впрочем, есть возможность, что собаку оглушил женский визг, не хуже звуковой волны, и он временно утратил ориентацию в пространстве.
Наконец хозяин отловил свою сухопутную пиранью и начал лечить наше потрясение коллекционным шотландским виски.
В следующей квартире вид растерзанной Снегурочки вызвал легкое недоумение, но нам после было уже все писуально. Лизка спела детям песню , я сплясал им лезгинку с зажатым в зубах кинжалом. Но потом снова пошла всякая шняга: в третьей по счету квартире дети кинули в меня из-за угла китайской петардой, я чуть не описал бархатные красные штаны с перепугу, в пятой - меня облевал нарезавшийся до зеленых соплей гросфатер семейства, в седьмой - выключили электричество, когда мы ехали в лифте, в десятой - мы час не могли выйти из подъезда, потому что там стукнутые на голову жильцы установили какой то хитровыебаный электронный замок... И пробки, пробки, пробки... К последней, тринадцатой квартире мы подъезжали уже в глубокой темноте, с неким стеклянным привкусом армагеддона на зубах.
Лизка жалобно проныла : - Кирилл, может, ну их... детей этих...
У меня уже начали выветриваться хмельные пары, от бесконечных мотаний по Москве, но я риторически вопросил: - А кому сейчас легко?
Квартира была в очень престижном доме - с охраной, зеркалами и фикусами на лестничных клетках.
Охранник вяло ткнул металлодетектором в мешок, одобрительно осмотрел полуголую Снегурочку и со смешком спросил: - Пип-шоу для детей?
Я хамски ответил: - Групповуха для семьи. Большие скидки. Хотите заказать?
Амбал отмолчался. Видимо умотанный, как лошадь на плантации, с измочаленной бородой, сбившейся набок и в растоптанных валенках Дед Мороз никак не тянул на героя-любовника, и стриптиз-шоумена в частности.
Квартира была на тринадцатом этаже, единственная на всей площадке. Судя по всему, хозяин отбашлял за нее обильно и валютно - тускло светился глазок видеонаблюдения, тускло светилась дверь из неизвестного России породистого дерева без малейшего признака замочной скважины.
Странно, зачем хозяину понадобилась наша походно-складная клоунада? Он бы мог себе, наверно, и Киркорова с Пугачевой заказать, в качестве Санта Клауса с оленями.
Звонок мелодично пропел что-то неместное, но за дверями никто не шебуршался, не орал радостно и не торопился открыть.
- Кирилл, сваливаем! - радостно сказала Лизка и уже повернулась к кабине лифта с протянутой к кнопке рукой..
Я от злости пнул дверь и пожелал ей (двери) и ее изготовителям вместе с родней до седьмого колена утонуть в сточных водах... И тут это чудо столярного искусства медленно приоткрылось. В щель потянуло запахом дорогого жилья: парфюм, кожаная мебель, воск натертого паркета. И еще горелого мяса и дыма.
- Кирилл, - схватила меня за рукав Лизка, - пошли отсюда. Может, хозяина с семьей киллеры на салат покрошили, а тут мы - парочка пьяных идиотов с мешком искусственных пистолетов.
- А вдруг хозяин просто за сигаретами вышел? А его менты загребли?? - нелогично возразил я.
Лизка покрутила у виска пальцем: - Кирилл, бегом от неприятностей. Жопой своей красивой чую - тут они нас и ждут!
Но я решительно толкнул дверь и вошел в ярко освещенную прихожую, которая больше напоминала большой танцевальный зал. Источник дыма стал понятен, когда я зашел на кухню, отдизайненную по последнему слову хай-тека. В хромированной раковине горели кучей сваленные фотографии, а в духовке на гриле печально вращался горелый трупик индейки, больше похожий на жертву ядерной катастрофы.
Я двумя пальцами осторожно потянул догорающую фотку: свадьба, счастливые лица...
Вдруг где-то в недрах квартиры что-то глухо бумкнуло - словно тяжелым стулом в стену ударило. Мое любопытство когда-то будет причиной моей смерти - я двинулся искать источник звука. За плечом неприкаянным хвостиком болталась Лизка, шмыгая носом.
Спальня, ванная. Блин, опять ванная... что они делают в этих ваннах, огурцы маринуют что ли в промышленных масштабах?
Источник грохота обнаружился в кабинете: упавшее массивное кресло... Над ним в импровизированной петле из кожаного ремня, накинутой на крюк огромной бронзовой люстры, покачивался солидный мужик, килограмм так на сто, в офисном костюме. Я врос в порог, но положение спасла Лизавета, которая имела неполное медицинское образование (вытурили ее из медицинского на втором курсе за систематические хвосты)
Толкнув меня в спину, она заорала: - Кирилл, ебать его в рот, поднимай его вверх, может гортань целая! И улетела на кухню за ножом. Надо отдать должное ее реакции и выдержке, мои-то ноги превратились в овсяный кисель.
Я попытался поднять тело выше, чтобы ослабить давление ремня, но мужик, боров, был тяжелый, я матерился и сопел, как мышь под метлой.
Прибежавшая Лизка вспрыгнула на огромный стол и начала пилить удавку, прикрикнув: поднимай повыше и держи его, чтобы не сломал шею уже при падении...
Наконец мягкая кожа поддалась лезвию, и я вместе с трупом рухнул на пол. Мужик сверху, я внизу, как куль с мукой. Лизавета профессионально меряла пульс, оттягивала веко, заглядывая в зрачок, потом начала делать искусственное дыхание.
Я по-братски лежал рядом с трупом и мрачно думал: - Вот ты ж сука какая богатая, не дай бог ласты уже склеил, всю ж ночь проведу, давая ментам показания. И не факт еще, что не примут за убийство!
Но видать, завернул святой Петр олигарха от врат в рай. Начал сипеть и дергаться вдруг наш труп. Я отодвинулся подальше, мне на сегодня хватило потрясений, включая адреналиновый удар от бультерьера и невысохшую до сих пор блевотину в бороде, которую я еще час закинул на спину.
Ну что, козлик мой, - радостно сказала Лизка, - поздравляю тебя, дешево отделался. Походишь с синяками на шее пару неделек, но жить еще будешь...
Мужик лежал неподвижной тушей минут пять, потом начал неловко подниматься, перевернулся на четвереньки и снова застыл, как робот, лишенный электропитания.
Мы молча ждали.
-Долбоебы, - наконец прохрипел бывший труп, - кто вас просил.
- Горим! - вдруг заполошно крикнула Лизка и умчалась на кухню. Действительно, если до этого пахло дымком - сейчас просто валил сизый туман.
Я побрел вслед за ней. А кто его знает, борова этого, че в мозгах его, заклиненных наглухо... Сейчас еще постоит на карачках, подумает, достанет беретту (у таких обязательно оружие в наличии, в мягкой хромовой кобуре), да и шарахнет себе в лоб. Или сначала мне, а потом себе. Нет уж, нахуй, нахуй...
В раковине фотографии уже прогорели, рассыпавшись дохлой кучкой. Лизка вытащила несчастную индейку, вернее, угольный кирпич, оставшийся от нее и открыла окно, чтобы выгнать едкий щиплющий угар.
Потом по-хозяйски открыла холодильник, встроенный в стену, восхищенно присвистнула: - Да это ж просто супермаркет!
Достала яркую бутылку, поболтала, посмотрела на меня: - Будешь?
Я махнул рукой и упал на кожаный диван: - Давай. Отвязал остопиздевшую бороду и бросил в раковину, к пеплу и сгоревшей индейке.
Мы шарахнули по стопке крепкого ароматного алкоголя и выдохнули. На часах кукушка звонко начала отсчитывать время: один, два, пять... десять.
В кухню боком, по-крабьи вполз хозяин. Поглядел на нас остекленевшим взглядом и пальцем ткнул в бутылку: мол, налейте.
Выпив залпом стакан и не поморщившись, мужик сипло спросил: - Вы кто, кловуны?
-Здрасьте, дядя, - обиделась Лизка. - У тебя что, на фоне суицида память отшибло? Деда Мороза заказывал?
Мужик цепким взглядом окинул нас обоих и спросил: - Я похож на имбецила?
Нихрена себе понос. Вынули его из петли, откачали - и хоть бы спасибо насрать.
-Не вызывал я никаких Дедов Морозов, - откашлявшись, сказал повешенный. И потянулся рукой к трубке телефона, валявшейся на кухонном столе.
-Эээй, - встревоженно позвала Лизка. - Ты че, дядя?? Вызывал ты нас, вызывал. Маяковского, 7, квартира 66. Детей хотел порадовать.
Мужик сипло закряхтел, видимо смеялся. И уронил трубку:
-Да вами только в борделе проституток пугать, кловуны. И это дом 7, корпус А.
- Ебать-колотить, - выдохнула Елизавета, закашлявшись на глотке водки.
Мы посидели с полминуты молча, потом она решительно встала и налила себе еще, проворчав:
- Ты можешь звонить своей охране, но сначала я выпью. Весь день на ногах выплясываешь для кучи мудаков...
- Да пейте, - махнул рукой мужик и налил себе тоже. Потом представился - Иван.
Зазвонил мобильник - наш шофер интересовался, когда же мы наконец выйдем с этого затянувшегося праздник жизни..
-Скажи ему, на метро доедем, - сказала Лизавета. И закинула ногу за ногу.
Через час посиделок на кухне выяснилось следующее: мужик крепко влетел с женой и своим главным бухгалтером на рекомендации - молодым мужчиной. Все счета обнулены деньги в оффшоре, собственность, согласно брачному контракту, передана жене, от которой он был на момент свадьбы без ума.
Осталась только компания, деньги под развитие которой он взял в банке, и в которую требуются еще нехилые вливания. Итог: он банкрот, жена хрен знает где с любовником, вывезена даже наличка, которую он хранил в домашнем сейфе.
Мы молча переваривали услышанное.
- Дурак, - кратко и емко резюмировала Елизавета. Жена, деньги, бизнес. Разве ты право имел решать, как тебе умереть? Где тут у тебя посуда-то? Давай хоть ужин сделаю, а то кроме спирта, с утра во рту ничего. И на кой черт ты начал греть индейку, если собирался повешаться?
- Чтобы нашли сразу, - смущенно ответил Иван. Неохота было, чтобы в виде желе потом с полу собирали.
Я вышел в коридор - позвонить, что буду поздно. Супруга проорала мне в трубку, что устала от меня и моих похождений по блядям, что ей надоела вся эта брачная жизнь, и она уезжает к маме. Контраргументов она не дождалась и бахнула на отбой. Я удивленно подышал в трубку, но повторной попытки к пониманию предпринимать не стал. Слишком уж насыщенным выдался этот вечер и разговор с женой, как соль, выпал в осадок семейного раствора.
Лизавета шустро сгоношила ужин - куриные окорочка в соусе, Ивану налила в стакан бульон - чтобы не повредил горло. К утру мы уже объяснили ему - как он будет жить. Обычной жизнью нормального русского мужика. Если надо на работу устроиться - у нас в корпорации юрист требуется. И начальник маркетинга. А жену он себе оторвет покруче прежнего. Не эту мочалку с ногами-макаронами.. И Лизка кокетливо поправляла на себе голубой покров снегурочки, от которого остался практически только передник.
Через 2 года.
Жена Ивана и ее хахаль канули в безвестности. Кое-какие деньги Иван себе отвоевал, найдя юридические бреши в документах. С кредитами натужно, но аккуратно расплачивается.
Елизавета сейчас носит его фамилию и ждет двойню. Я работаю в его фирме начальником айтишного отдела, получая зарплату не намного больше, чем на прежнем месте, но Иван обещает, что еще пара лет - и я буду жить в квартире, не хуже, чем та, на тринадцатом этаже по Маяковского. Хотя сам он пока живет в трешке в Алтуфьево.
Жизнь прекрасна, господа!
-----Original Message-----
From: Инесса
