Художник и белочка II
   Петрович быстро, можно сказать на одном адреналине, натянул и загрунтовал холст( пришлось распороть мешок, в котором тёща хранила запас перечной мяты ), нанёс основу и контуры и… И всё. Надпочечники выдохлись – адреналин кончился. Красок, впрочем, тоже не было…
   Организму художника требовался допинг. Личности художника требовались расходные материалы. И то и другое требовало денег. Грубый материализм сковывал творческий процесс…
   «…Всему виною деньги, деньги - все зло от них, мне б век их не видать!...» - пробормотал художник задумчиво…
   Однако выскреб кошелёк, вывернул все карманы( в том числе тёщины – благо, что она отсутствовала ), но найденной мелочи не хватало даже на пару «фунфуриков» боярышника, не то что на полноценную поллитровку.
   Петрович задумался – судьба шедевра висела на волоске. И тут его ОСЕНИЛО!!! Он вспомнил, как тёща, набрав осенью в лесу полную корзину мухоморов, настояла их на спирту, используя настойку, как натирание для больной поясницы.
- Эврика! – просиял Петрович и пошёл в тёщину комнату. Поиски много времени не заняли. Тёща, полагая, что здравомыслящему человеку и в голову не придёт употреблять настойку Amanita muscaria 
иначе, как наружно, особо её не прятала и он быстро нашёл трёхлитровую банку с плавающими в спирте мухоморами.
   Петрович открыл пластмассовую крышку и с наслаждением вдохнул пары этилового спирта( С2Н5ОН ). Спирт был качественный, медицинский – тёща работала завхозом в лазарете военного гарнизона. Он достал стакан, налил с четверть, разбавил водой из-под крана и… да что там – СНЯЛ ПРОБУ!  Ничего… Петрович налил ещё и выпил – никакого эффекта… Не вставляло…
   Он с подозрением осмотрел содержимое банки на свет, ещё раз понюхал… Нет, сомнений быть не могло – содержимое выглядело и пахло, как чистейший этиловый спирт( С2Н5ОН ). Сведениями о том, что алкалоиды( как звучит! ) Amanita muscaria  нейтрализуют опьяняющее действие этого вещества, Петрович не обладал. Виновата душная домашняя атмосфера, решил он. Нужен свежий воздух.
   Петрович быстро накинул пуховик и валенки, захватил банку, пластиковую полторашку с водой, стакан и уже через минуту был во дворе, откуда перешёл в парк, где ещё не так давно пил на лавочке водку. Сел, налил, развёл, выпил. Ничего не происх… И тут Петровича вставило!
   «Проверишь секретики?» – спросил, живший в его голове голос. «Проверю!» - обрадовался Петрович и проверил. Читатель, если бы он был случайным прохожим, мог бы наблюдать, как некий нетрезвый гражданин, на первый взгляд без всякой цели, прямо по сугробам, весело пошатывась брёл в глубину парка. Но только на первый взгляд…
   Наконец он остановился неподалёку от самого последнего секретика, не такого, как все. Этот располагался в дупле старого баобаба. Почему неподалёку? Да потому что тут Петровича вставило во второй раз!
   Под баобабом сидел Волк. Ну, тот самый, из мультика «Жил-был пёс». Которого ещё Джигарханян озвучивал.
- Чево нада? – сипло спросил Волк голосом Джигарханяна.
- А? – от неожиданности Петрович потерял дар речи, - Я эта…
И показал банку.
- А-а… - смягчился Волк, - На мухоморах? Amanita muscaria?  Сильная вещь… - и выудив откуда-то из-за спины мятый пластиковый стаканчик, скомандовал, - Наливай!
Петрович, не разбавляя, налил. Волк выплеснул содержимое в зубастую пасть – по покрытому жёсткой серой шерстью телу прокатилась судорожная волна.
- Сильная вещь, - сдавленно повторил он, торопливо закусывая снегом, - Сам-то чё?
- А? – опомнился Петрович и, отхлебнув прямо из банки, закусил мухомором.
- И то верно! – восхитился Волк, - Дайка мне тоже…
Некоторое время они сосредоточенно жевали…
- Щас спою, - сообщил Волк, отхлебнув ещё.  И спел. Прямо с банкой в лапах. Удивительно чистым женским контральто что-то там из Моцарта, а может Бетховена. Петрович не был силён в классической музыке. Он пел том, как не справедлив мир в котором бедное животное огульно обвиняют в посягательстве на беличьи хвосты, а ведь он никак… Да и как, если они такие шустрые и так высоко?… Дослушать его до конца он не смог, потому что… да… Да, да, да. Петровича вставило в третий раз…
   Мир мгновенно, волшебным образом, как изображение в графическом редакторе, повернулся на 90 градусов… Мелькнуло…. И он обнаружил себя висящим в воздухе около стены, в которую превратилась покрытая снегом земля. Волк куда-то исчез вместе с банкой… Далеко внизу Петрович увидел свой дом, другие дома… Деревья теперь росли не вверх, а строго перпендикулярно ему, Петровичу, то есть вбок. «Отдохну немного», - подумал он, прислоняясь к стене….
   Отдыхать быстро надоело. Петрович попробовал пойти, но ноги лишённые опоры, беспомощно болтались в воздухе. «Попробуй перекатываться по стене», - посоветовал Голосживущийвголове( Петрович решил называть его так ). И верно – Петрович действительно мог это делать!
   Перекатившись несколько раз он наконец уперся в баобабий ствол, схватился за толстую нижнюю ветку руками, подтянулся, сделал подъём переворотом( вот где пригодилась армейская закалка ) и сел на неё верхом. Чувствовал он себя прекрасно – море ему было по колено, а верхушки самых высоких деревьев до пупка.  Хотел ещё молодцевато, с посвистом тут же вскочить на ноги, но едва не свалился и долго потом сидел, прижавшись лбом к шершавой коре, успокаивая дыхание и бешено колотящееся сердце. 
   Минут через двадцать Петрович почувствовав себя лучше, осторожно встал и перелез на ствол.   Теперь он мог обстоятельно осмотреться.
   Ствол, с момента его последнего визита, казалось, претерпел некоторые метаморфозы: вроде бы стал более ровным и как бы даже более длинным. «Метров семьдесят пять, а то и сто», - прикинул  Петрович расстояние до макушки. Но самое главное – дупло. Его(дупла) стало много. В смысле не размера, а количества. Весь ствол, как оспинами, был усеян дуплами различных форм, размеров и комплектации. «Ё-маё, как я теперь своё-то найду?» - подумал он и озадачился. Бдижайшее к нему дупло было солидных размеров, хотя и не самое большое из имеющихся – метра полтора в поперечнике. Петрович подошёл к краю, осторожно нагнулся, вглядываясь в серо-коричневый сумрак, откуда доносился какой-то неясный шум или даже гул: «Жж… жж… жж…» «Бля буду, пчёлы», -  решил он. Лезть внутрь было как-то боязно. Петрович задумался. И хорошо, что задумался: внезапно из дупла появилась здоровенная, обросшая шерстью лапа и легла на край, едва не задев его. «Медвежья!» - испугался он и отошёл было в сторону, но в последний момент  заметил рядом с дуплом большую красную кнопку. «Разбудить друга?» - прочитал надпись под ней Петрович. «Ага. Ищи дурака. Сами таких друзей будите», - подумал он, удаляясь в направлении вершины.
   Дупел оказалось значительно больше, чем он предполагал в начале. Жизнь, буквально, бурлила здесь. Виданные и невиданные животные,  большие и маленькие существа, опознанные и неопознанные объекты ели, спали, общались, предлагали контент, охотились и спаривались в недрах древесного небоскрёба и вне его. Из одного дупла, мимо которого проходил Петрович, выскочил нереально-гротескный мультяшный заяц и, вручив ему какую-то брошуру, ускакал восвояси.
- «Зайцы тут». – недоумённо прочитал вслух  Петрович на обложке.
Полистав, свернул трубочкой и сунул в карман: «Потом почитаю…»
   Так бы и не нашёл Петрович дупла с секретиком, если бы где-то на пятидесятом метре не запнулся о ствол своего любимого ПКМ. «Слава богу, - облегчённо вздохнул он и было начал проверять секретик, но тут Петровича вставило в четвёртый раз. И он вспомнил. Вспомнил ВСЁ. Как поссорился с тёщей, как пил водку на лавочке, как уже проверял секретики и как… Петрович побледнел… драл беличий хвост ради кисточек. « Бли-ин… - подумал он, - Так я уже проверял секретики... Эх, и картину-то не нарисовал и перед белкой как-то неудобно… Извиниться что ль?»
    Голосживущийвголове молчал. Петрович сунул голову в дупло и осмотрелся: в довольно просторном помещении царил жуткий беспорядок: пол был покрыт сплошным «ковром» из золотистого цвета ореховой скорлупы, позеленевших цельных ядер орехов, фантиков от шоколадных конфет «Белочка» и разорванных упаковок от грибных чипсов. В углу валялся опрокинутый магнитофон «Олимп», на магическом ящике для волшебных исчезновений, покрытом
почти новой тёщиной дублёнкой, лежала какая-то побитая молью шкурка, неподалёку валялся посох Деда Мороза, а в нише, вырубленной прямо в стене на бархатной подушке…
   У Петровича округлились глаза, вспотели ладони и снова участилось сердцебиение. На бархатной подушке лежала ЗОЛОТАЯ КОРОНА и манила. И МАНИЛА!!! И манила, и манила, и манила…
   «Смотри какая корона, - зашептал Голосживущийвголове, - Золотая верно? Хватай её и дери отсюда. А! Ты уже схватил?! Так дери! ДЕРИ отсюда!!!»
   И Петрович подрал. Он бежал обратно, перепрыгивая через провалы дупел, спотыкаясь о заячьи уши и медвежьи лапы, бежал, чтобы на вырученные от залога короны деньги, написать свой самый лучший, самый гениальный портрет.

Намного-намного шире.

Думал я об этом, да лениво как-то. Попрошу может Петровича - он с интересом прочитал рассказы о себе.

Тёщи здесь нет. Сплошные свекрови.
Кстати, когда-нибудь... Когда-нибудь тебе тоже, возможно, придётся стать тёщей.

Отредактировано Чистенький Гарри (2012-05-28 14:36:05)