В объятьях шерстяных носков смотрю как дождь плюет на стекла (с)
Мы, люди, придаем большое значение всяким теплым вещам. Объятьям, шерстяным носкам…
А еще я люблю сказки.
Сетевые психиатры удобны. Лечат без денег, глубоко в душу не лезут, коленки молоточками не колотят. Ну и, разумеется, их в любой момент можно выключить. Например, в полночь.
П: - А вот почему ты спишь с собакой, а не с мужчиной?
Я: - Смайлик глубокой задумчивости.
П: - А я тебе скажу, почему. Потому что, ты пытаешься создать некий симулякр тепла и любви из окружающей среды.
Я: - Да?
П: - Да.
Я: - Давай без Платона и Гегеля. Что за групповуха на ночь…
П: - ОК. Твоя собака не может чувствовать. У нее нет души, она животное. Ты обнимаешь ее, как плюшевого медведя ребенок. Понимаешь? Ты взрослая, но укрываешься за игрушкой.
Я: - Сам ты животное.
П: - Не обижайся. Просто ты хочешь упростить по максимуму любовь. Тебе не нужны сложности перевода на мужской язык своего, женского, текста.
Я: - Хули переводить? Он все равно не поймет. А я не полиглот.
П: - Глотаешь, хм? *смайл подмигивания*
Я: - Придерживайся инструкции, Психиатр Хренов.
П: - Перестань сворачиваться иголками наружу.
Я: - А ты прекрати меня тыкать палочкой.
П: - ОК. Так я продолжу…
Я: - Вся внимание.
П: - С собакой просто. Безусловное обожание и подчинение. Она смотрит молча в твои глаза, и ты там видишь любовь. А это не любовь, а экстраполяция. Ты думаешь, что она человек
Я: - Нет, я думаю, что я собака.
П: - *Смайл вздохнуть*. Ну ты же не стала бы заниматься сексом с собакой, если бы у тебя жил кобель?
Я: - Завести кобеля, что ли? И попробовать. А вообще, полночь. Я сейчас буду превращаться в тыкву. Это зрелище не для слабонервных, так что ты тово…
П: - Проваливать? Туфлю не потеряй!
Я: - Главное, хвост вовремя подобрать.
П: - Ээ? Не понял. Не пугай меня…
Хруст сворачиваемого мессенджера.
- Главное, вовремя уйти из дворца. В полночь! Поняла меня? – Крестная строго смотрит мне в глаза, проверяя мою память.
- Да. Иначе я попаду в волну реальности, и она смоет с меня маскировку.
- Умница. Какая же ты красивая…
Я смотрю в зеркало пруда. Неподвижная, гладкая как стекло, вода отражает девушку в длинном серебристом платье. Волосы, такого же оттенка, как и платье, собраны на макушке в высокий замысловатый хвост, по щекам струятся локоны. Никаких украшений, кроме серебряного ошейника в глубоком вырезе декольте. Узкие рукава, шнуровка на спине. Мягкие серые туфли без каблука. Чтобы быстрее бежать от реальности…
- Твоя машина, дорогая.
Я оборачиваюсь. На парковой дорожке сверкает хромированными боками лимузин цвета «металлик». У двери машины - молчаливый шофер. Кажется, это Грэй. Без цепи и лохматой шерсти кавказскую овчарку и не узнать.
- В полночь!
Я киваю, не оборачиваясь, и ныряю в приоткрытую дверцу.
Дворец сверкает и переливается огнями. Музыка гремит из распахнутых окон, фонари провожают меня внимательными взглядами. Я ежусь, поводя голыми плечами. Прохладно.
Стоять на вершине парадной лестницы, под взглядами сотен пар внимательных взглядов, страшно. Как будто выворачивают наизнанку, серой шкуркой наружу.
Крестная молодец, не стала придумывать никаких каблуков, мне в жизни не спуститься с такой лестницы на высокой шпильке.
- Позвольте вам помочь? - серые глаза смеются надо мной, неуклюжей и смешной.
- Я нечастый посетитель таких…
- Развлекательных посиделок? – подсказывает мужчина.
Я облегченно улыбаюсь. Говорить много я тоже не умею. Как и ходить на каблуках.
Он ведет меня в танце. Я опираюсь на кольцо твердых рук, расслабляясь и закрывая глаза, чтобы затушить в зрачках круговерть дворцовых люстр и свечей.
Я пью шампанское. Почему бы и нет? Забавный кислый напиток, который взрывается на языке миллионом пузырьков, ударяет в кровь.
Он обнимает меня у фонтана, смыкает ладони на полуобнаженной спине. Я поднимаю лицо, вглядываясь в блеск его глаз. Потом отворачиваюсь, пугаясь, что выдам себя. Что плащ мимикрии сполз, приоткрывая мою изнанку. Но нет, опасения напрасны. Он ласкает ладонями мое лицо, удерживая. Потом придвигает губы для поцелуя.
- В полночь. – звенит в голове сиреной. – В полночь!
- Прости, но мне пора, - с искренней жалостью говорю я. – Мне очень хочется остаться, но мне пора.
Кольнула мысль, что будет, если он попытается меня удержать? Но он не успевает вовремя среагировать, и я бегу по парку. В мягких удобных туфлях без каблука.
- Ату! – насмешливо сигналят в спину фонари.
Эти чертовы лестницы… Классика жанра – я теряю у подножия туфельку с левой ноги.
В ушах набатом бьют часы… Шесть, семь, восемь… Как я увлеклась и расслабилась, дьявол!
Мужчина добегает до кованых чугунных ворот с серой замшевой туфелькой в руках.
Тишина и темнота. За оградой куда-то неспешно трусит огромная серая псина в ошейнике с шипами.
- Где же ты? – вслух говорит мужчина. – Куда убежала, куда спряталась. Где твоя машина? Откуда ты приехала?
Он поворачивается спиной к ограде и задумчиво бредет к замку.
На дорожке, выложенной мозаичной плитке, на задних лапках, как кошка, сидит огромная серая крыса. Передними лапками она пытается оттереть золотистую пудру с усов на мордочке.
- Мам. Ну почему она не смогла остаться человеком? - огорченно говорит дочь. На коленях у нее сидит пятнистая домашняя крыса Маруська, вгрызаясь в окаменевший кусочек сыра. Весь день Маруська таскала замороженные пельмени с балкона, по одному. Мы их настряпали пятьсот штук, целых три противня, и выложили на мороз. Диверсионные действия были засечены, когда первый противень был ополовинен. Утомилась, бедолага.
- Потому что она крыса. И принц у нее тоже есть, только не среди людей.
- У крыс есть принцы? -
- И короли, и королевы. Принцы есть везде. Надо только понять, нужны ли они, в принципе?
- Неправильная какая-то Крестная. Феи должны помогать своим девочкам, - возмущенно говорит ребенок.
- Ну, возможности фей не безграничны, - мягко говорю я. – А Маруську положи в клетку, а то мы останемся без пельменей к празднику.
- Ей же очень грустно в клетке, - упрямится дочь.
Я не говорю ей, что клетки есть у всех. Только у кого-то они ограничивают свободу перемещения тела, а у кого-то – души.
